John Frusciante

Джон Фрушанте младший родился 5 марта 1970 года в Нью-Йорке. Он рос в хорошей семье, у него были любящие родители, два брата и две сестры. В 13 лет дедушка дарит Джону гитару и отдает его на курсы классический гитары. С этих пор и начинается увлечение Джона музыкой. В 16 лет Джон уходит из дома и снимает квартиру. Он проводил дни, играя на гитаре под записи Джимми Хендрикса, Френка Заппы, Эрика Клептона, Джимми Пейджа и т. д.

Тогда же, в 16 лет, Джон попадает на первый в своей жизни концерт Red Hot Chili Peppers в Лос-Анджелесе и становится их преданным фанатом. Его подражание стилю игры Хиллела Словака становится одной из первопричин, по которой его взяли в RHCP в 1988-м. В марте 1989 г. RHCP приступают к записи первого альбома в составе с Джоном под названеием Mother`s Milk. Поскольку работа над Mother`s Milk была, по сути, первым опытом работы Джона в студии, он играл не то, что хотел, а то, что ему говорили.

Подписав контракт с Warner, Red Hot Chili Peppers приступают к записи следующего альбома - Blood Sugar Sex Magik. К моменту записи альбома Джон отточил свое мастерство и выработал неповторимый стиль игры, который приносит ему известность и уважение многих гитарных изданий.

В 1991 году Джон начал записывать свои сольные песни на 4-дорожечном магнитофоне. Эти песни, записанные под глубоким наркотическим кайфом, очень четко отражают состояние Джона на тот момент времени. Дальнейшая жизнь Джона была не самой лучшей.Его верхние зубы почти стерлись, на их месте теперь крошечные серые щепки, торчащие из гнилых десен. Его нижние зубы, редкие и коричневые, кажется, готовы вот-вот выпасть, если он будет кашлять слишком сильно. Его губы, бледные и сухие, покрыты густой слюной, которая больше похожа на пену. Он подстрижен почти наголо; его ногти, или места, где они должны быть, чернеются от крови. Кожа на его ногах дряблая, с ожогами от сигаретного пепла, упавшего незамеченным его плотью, нечувствительной к ушибам, покрытой струпьями и шрамами. Он носит старую фланелевую рубашку, застегнутую на пару пуговиц, и штаны цвета хаки, которые усеяны каплями засохшей крови….

Такие слухи ходили в Голливуде, слухи, которые никто не отрицал, потому что многим до этого уже не было никакого дела. Шептались, как он скрывался в своем доме на Холмах, в месте, где не многие отважились бы ступить из-за зловония — это был запах смерти, говаривал кто-то — но скорее всего это был всего лишь запах фекалий и мочи, скопившихся за недели и месяцы.

Были и истории о бывшей знаменитости, рок-звезде, гитаристе, котрый теперь мало видит внешний мир, который остается в своем доме, чтобы читать, писать, рисовать, играть на гитаре. И принимать наркотики.

Но все это не только слухи. Джон Фрусчианте — живая рок-звезда, скрылся в отеле Chateau Marmont, где зарегистрировалось больше знаменитостей, чем выехало. Четыре года назад он был участником одной из самых знаменитых групп рок-н-ролла, гитаристом Red Hot Chili Peppers, чьи рейтинги стремительно поднимались на радиостанциях и в концертных залах. А теперь он скрывается в своем временном убежище: комнаты, в которых он живет заполнены множеством CD (от David Bowie до его любимых King Crimson и Nirvana), разбросанных на полу бутылок из-под минеральной воды и алкоголя, пачками сигарет. Этой ночью Фрусчианте въехал в Chateau Marmont, потому что его выгнали из дома на Голливудских Холмах за неуплату аренды, и теперь у него нет постоянного адреса. После этого интервью, его выселили даже из отеля. Мой знакомый по работе, который до недавнего времени разговаривал с Джоном каждый день, сказал, что не слышал о нем уже больше недели. В таких случаях некоторые люди пожимают плечами, говоря: «Ну, возможно, он мертв.»
Это — Фрусчианте, чьи первые слова в интервью были о том, как он употребляет героин. Все же в конце изнурительной ночной беседы он попросил, чтобы детали его жизни как наркомана были скрыты; он объяснил, что не хочет видеть раздражающих его полицейских, потому что любая статья, описывающая его увлечения, могла повлечь за собой допрос с пристрастием. Но это маловероятно, даже быстрый взгляд на его хрупкую разлагающуюся фигуру откроет грустную правду: его молчание никогда не могло остаться незамеченным. Он выглядит на 20 лет старше, чем тогда, когда был в составе Перцев, его голос теперь груб и не разборчив, он не ест, вместо этого он глотает высокаллорийные капсулы, которые обычно принимают пожилые и инвалиды. О своем теле он любит говорить — скелет, покрытый тонкой кожей — потому что теперь он похож на Дэвида Боуи в фильме «The man who fell to Earth«. Фрусчиане говорит, что почти умер в феврале: «В моем теле была лишь двенадцатая часть необходимой крови, да и та была инфицирована. А новую организм больше не производил.» Тогда он за несколько месяцев бросил наркотики и чистился столько, сколько мог. Но мир выглядел для него неправильно через мертвые трезвые глаза, чувствовался через онемевшие руки не так, как прежде. Духи не посещали его, призраки не разговаривали с ним. Дверь, открытая для него наркотиками, теперь была закрыта, и он готов был распахнуть его вновь, даже не смотря на то, что это могло убить его.

Когда в 1988 году Фрусчианте присоединился к Red Hot Chili Peppers, о нем говорили, как о молодом и непорочном, юном 17-летнем южно-калифорнийском ребенке, который будет полной противоположностью предыдущему гитаристу Хиллелу Словаку, умершему в июне того года от передозировки героином. Джон пришел в группу как раз вовремя для записи Mothers Milk с грустным хитом Knock Me Down, песню о Словаке («Если ты увидишь, что я зашел слишком далеко, останови меня«), которая казалась бы теперь веселой и ироничной, если бы не была такой душераздирающей в прошлом. Фрусчианте ушел от Перцев в 1992, после года проведенного вместе с группой в дороге, в течение которого он каждый день видел зрителей, все больше и больше приходивших на их концерты. Джон дошел до ненависти к этой толпе, которая подпевала каждое слово и танцевала каждую песню, он не чувствовал связь между артистом и аудиторией, испытывал отвращение к этим людям, которые приветствовали обожали его, не зная кто он. И музыкально он ощущал себя сдавленным плотными структурами песен, тем, что зрители ожидали от группы исполнения хитов, точно в таком же виде, в каком они были записаны. Его надежды были словно в смирительной рубашке, он был задушен как музыкант, он отключился от призраков, которые хотели, чтобы он играл их музыку.

«Первые пару лет в ЧП я не считал себя очень хорошим гитаристом по моим собственным стандартам,» говорит Джон сейчас. «Я не чувствовал, что мог взять сто процентов ощущений и красок из моей головы и точно перенести их на гитару и в слова, где они стали бы чем-то более конкретным, чем просто чувства, плывущие в пространстве. Но потом я стал настолько хорош в этом, насколько только может человек, и каждый вечер, когда мы выступали, я готов был играть разные соло и разные гитарные партии. Просто я был в хорошем отношении с духами и призракам, с красками мира. Песня — это что-то, откуда призраки берут чувства, но это не то, что доступно для сознания человека, исключая меня. Так что, духи дают мне это просто как цвета, как чувства, как эстетическое эхо в моей голове, а я способен взять это и превратить в музыку.»

Когда Фрусчианте возвратился в Лос-Анжелес, он почти год сидел на своей кушетке угнетенный, одинокий и неспособный ничего делать. Он спрашивал себя, правильным ли было решения уйти из группы или он сделал ошибку уже тогда, когда присоединился к ней. Он был убежден, что растерял свой талант. Тогда Джон только экспериментировал с наркотиками, курил «каждый день, когда мне было 20″ и, как говорит, первый раз попробовал героин сразу же после записи альбома «Blood Sugar Sex Magik» 1991-го года и затем развлекался наркотиками снова и снова. В итоге они стали для него единственным спасением — он вновь начал вести свой дневник, рисовать, играть. Теперь он уже не мог существовать и без гитар, и без игл.

«Я записываю музыку каждый день,» объясняет он. «Хорошо, что я вообще это делаю теперь. После ухода из группы я смотреть не мог на искусство, не мог рисовать, не мог читать, не мог играть на гитаре, даже просто слушать музыку не мог, я ничего не мог делать, валялся в депрессии на кровати, а потом стал наркоманом и снова вернулся к жизни, снова стал счастливым, снова начал играть. Но я не мог жить как раньше. Я был слишком угнетен. Я не мог разговаривать с людьми. Я был самым безнадежным и жалким человеком, которого вы когда-либо видели. Я думал, что завязал с музыкой и умру в ближайшую пару недель от депрессии. Я думал, что мое тело вот-вот откажет мне. И тогда я просто решил, что теперь стану наркоманом, и на следующий день мне было хорошо, я был счастлив. Я решил это без наркотиков. Раньше, мысли занимавшие мой мозг, были мне неподвластны. Посмотрите, теперь у меня появился контроль на тем, о чем я хочу думать. Когда что-нибудь приходит мне в голову, меня это уже так не заботит, я могу избавится от этого, вместо того, чтобы сидеть и представлять, как бы все могло произойти поступи я так или иначе. С героином у меня появилась власть над теми мыслями, которые могли внезапно возникнуть у меня в голове, я мог думать о чем-нибудь другом.»

Осенью 1994 года на American Recordings, лейбле принадлежащем Рику Рубину, продюсировавшему «Blood Sugar Sex Magik«, Фрусчианте выпускает свой первый сольный альбом. Официально права на альбом имела звукозаписывающая компания Warner Bros. из-за контракта Фрусчианте с Перцами. Но поскольку тот жил как отшельник, не давал никаких интервью, WB с радостью передали все полномочия Рику Рубину, который все-таки решился выпустить альбом по просьбе Ривера Феникса, Butthole Surfers и Джонни Деппа. Альбом Фрусчианте «Niandra Lades and Usually just a T-shirt» был продан тиражем 15000 копий — крошечным по-сравнению с к тому времени шестимиллионным Blood Sugаr Перцев. Niandra Lades — это причудливый и сложный альбом, отрывистый и пугающий, сломавший стереотипы каждого фаната ЧП, который ожидал в нем больше панка и фанка.

Сейчас Фрусчианте ожидает выхода своего следующего альбома «Smile from the Streets You Hold«. Дэвид Катцнельсон, вице-президент Warner Bros., говорит, что диск выйдет примерно весной следующего года. «То что он делает, не чуждо мне,» говорит Катнельсон о музыке Фрусчианте. «У Рика и Джона были прекрасные отношения, и я не переставал думать о Джоне и слушать его записи. В альбоме была пара настолько вдохновенных песен, что мне порой казалось, будь он выпущен на каком-нибудь другом лейбле, а не на American Records, он привлек бы к себе гораздо больше внимания. Тогда я позвонил Джону, и он воспользовался предоставленным ему шансом.»

«Эти песни были написаны в разное время,» говорит Джон о предстоящем альбоме. «Одну песню я придумал, наверное, лет 10 назад, когда мне было 17, и я только присоединился к Перцам. Это, наверное, одни из моих лучших песен.» Джон хочет поставить кассету с новой музыкой, он направляется к магнитофону, пытаясь найти несведенные записи. Но, перематывая пленку вперед-назад к нужному месту, он случайно опрокидывает пакет с молоком, стоящий на магнитофоне. «Motherfucker,» кричит Джон и пинком отправляет стопку компакт-дисков в полет через всю комнату. Но через пару секунд он снова спокоен и сосредоточен, его темперамент под контролем. «Это не мой новый альбом,» объясняет он. «Это кассета с новыми записями, но не все они попадут на диск.» Наконец, он находит то, что хотел, включает магнитофон, делая звук громче; комната заполняется песней одновременно прекрасной и жуткой, притягивающей и безумной, где стихи скользят сквозь хаос мелодии. «Убей свою мамочку, убей своего папочку«, взывает одна особенно запоминающаяся фраза. За песней следует инструментал: мечтательное соло, сопровождаемое гитарными рифами на заднем плане. Джон закрывает глаза и, кажется, засыпает, позволяя полностью истлеть сигарете в его руке. Но как только песня заканчивается, он быстро приходит в себя.

«Героин подчеркивает тебя,» объясняет Фрусчианте. «Если ты хочешь написать музыку, он помогает больше сконцентрироваться на этом, но в то же время, если ты хочешь просто валяться на кровати и ничего не делать, он поможет и это сделать лучше. С ним все получается лучше, чем ты хочешь. По крайней мере, у меня, не у других. Многие люди — близкие мне друзья, чисты, и я рад, что они чисты — они знают, что когда я чист, огонь в моих глазах гаснет, я теряю индивидуальность, я несчастлив, я словно опустошен. Многие говорят, что чувствуют преграду, когда общаются с человеком, принимающим наркотики, но у меня есть три девушки, которых я люблю, с одной из них я встретился в феврале, когда был чист, потом она позвонила и мне сказала, что между нами словно бы была невидимая стена. Мои работы непохожи на то, что делают другие люди, значит наркотики воздействуют на меня иначе.»

Фрусчианте говорит, что снова хотел бы выйти на сцену — последний раз он выступал в клубе Деппа Viper Room, ночью, когда умер его лучший друг Ривер Феникс. Джон хочет собрать настоящую группу для исполнения своих песен, в которых были бы не только одни куплеты, но и припевы. Он все еще мечтает издать записи джэм-сессий Three Amoebas, которые он записал вместе с Фли и барабанщиком Porno for Pyros Стивеном Перкинсом несколько лет назад. Катцнельсон сказал, что постарается помочь Джону выпустить его музыку, организовать несколько выступлений, заработать немного денег, чтобы его наконец перестали выселять отовсюду. Однако он понимает, что сделать это будет не так просто; никогда не может быть гарантий с человеком, который медленно убивает себя, и никто даже не пытается остановить его.

«Если бы я судил о людях по их образу жизни, то вообще ни с кем не имел бы дела,» говорит Катцнельсон. «У многих многих людей, с которыми я работаю, есть проблемы: у кого с незаконными препаратами, у кого с собственными демонами. Может быть, если бы я ожидал от Джона полноценных гастролей, в которые были вложены большие средства, то рвал бы на себе волосы от волнения. Но здесь деньги не при чем. Я просто хочу, что бы люди услышали его. Если он хочет играть, отлично; если не хочет, пожалуйста; если хочет давать интервью, великолепно; не хочет, ради бога. Я думаю он очень… он очень привык к самому себе.»

В конце концов, Джон Фрусчианте стал еще одним одаренным музыкантом, который принимает наркотики через каждые несколько часов — между игрой и рисованием, между ведением дневника и чтением, между подготовкой к записи нового диска и поисками жилья, между жизнью и смертью. Сейчас, компании еще ведут дела с такими люди как Фрусчианте, правда, им приходится тщательно скрывать пристрастия своих клиентов. После смерти Феникса от Джона отвернулось большинство друзей; после очередных попыток хоть как-то вмешаться и спасти его, они отказались следить за тем, как он уничтожает себя. Джон знает, что им не нравится находится рядом с ним, но ему на это плевать. «Они боятся смерти, а я нет,» говорит Джон. «Я не забочусь о том, живу я или умираю.»

В 1998 году Фрушанте успешно проходит курс реабилитации и возвращается в Red Hot Chili Peppers. В следующем году выходит новый альбом группы под названием Californication. С этого времени Джон играл в Red Hot Chili Peppers. В 2003 году журнал Rolling Stone поместил его на 18-ю позицию в рейтинге «100 величайших гитаристов всех времен». 16 декабря 2009, после серии слухов об уходе Фрушанте из группы, в его официальном блоге появилась запись, в которой говорилось о том, что он покинул группу. Там же он написал, что его место скорее всего займёт Джош Клингхоффер. В 2010 году Джон выбран величайшим гитаристом 30-летия по результатам голосования BBC.